Однажды лось Боник, как обычно, прогуливался по лесу, увлечённо думая о том, что ему мама приготовит на ужин. Боник думал о его любимом сливочном мхе, приготовленном на зелёной берёзовой коре, - это блюдо нравилось ему так сильно, что даже от одних мыслей о нём во рту у него сами по себе образовывались густые слюнки. Вот так, причмокивая и причавкивая, он и шёл по извилистой лесной тропинке, пока не увидел на старом дубе ворону, в клюве которой торчало что-то белое. Вдруг тело вороны напряглось, и из её клюва повалил густой серый дым, после чего, сидевшие на ветки Хрящик и Храпщик (знакомые Боника по школе), весело загоготали и хрипло закаркали. Бонику стало это интересно, и он, перебирая копытцами, решил посмотреть, чем это так весело забавляются его друзья. Подойдя к дубу, у Боника вдруг зачесался нос, и он, что было мощи чихнул, да так сильно, что птицы, сидевшие на ветке, молниесно вспорхнули. Хрящик и Храпщик, увидев своего приятеля, сразу же точнёхонько приземлились на его увесистые рога (надо сказать, Боник ими очень гордился и ежедневно полировал их, чтобы они сверкали на солнце) – один справа, другой слева. «Боник, знакомься, это наш приятель Финик, - прокаркал в ухо лосю Хрящик, - он недавно прилетел к нам кар из южных стран, посмотри, какую штуку кар, он достал!». «Сикаррета!», - голосисто оборвал его Храпщик. Финик с «сикарретой» подлетел на ветку выше и всё также вальяжно продолжал пускать из неё дым. «Боник, эта «сикаррета», типа модная штуковина! Сейчас все вороны в лесу только про неё и каркают, кар!», - продолжал Хрящик. «Да, Финик каждой вороне даёт её покурить», - затряс головой Храпщик. «А как это, покурить», - задумчиво спросил Боник. «Эх, ты, темнота, покурить – это ведь так просто. Берешь «сиккарету» в клюв и дуешь в неё, а оттуда идёт дым и все вокруг чихают, кар! Так весело, кар!», - объяснил лосю Хрящик. Вдруг неожиданно раздался треск. Боник огляделся по сторонам и заметил, что Финик уже не сидит на ветке, сначала он подумал, что он полетел куда-то по своим делам, однако, тут же увидел за кустом у дерева что-то черное и сразу же понял, что это и есть Финик. Боник подошёл к кусту (Хрящик и Храпщик всё так же спокойно сидели у него на рогах), чтобы посмотреть, что же такое произошло с ним. «Не обращай внимание, – прокаркал в левое ухо лосёнку Хрящик, - с ним такое частенько случается. Падает кар на землю. Один раз чуть было клюв так себе не сломал, кар. Крылья почему-то его в последнее время перестают слушаться!». «Да, кар, зато сикаррета теперь нам достанется. Боник, давай закурри!», - с этими словами Храпщик подхватил лапами, лежащую рядом с клювом Финика сигарету, и, подлетев к пасти Боника, засунул её ему в глотку. Так Боник впервые попробовал курить.

Спустя некоторое время Боник стал замечать, что его рога стали терять свой прежний вид. Они уже не так как прежде весело играли на Солнце, стали хрупки, то там, то здесь начали появляться чёрные пятна, да и сам цвет рогов перестал иметь свой неповторимый лоск, который так нравился когда-то его подругам лосихам. Кроме того Боник стал уныл, он уже не мог похвастаться своей прежней скоростью и выдержкой в бегах на скорость с его сверстниками, теперь даже никогда не блиставшей скоростью толстый медведь Мартин с легкостью обходил его. А он плёлся в самом конце, его копыта устало заплетались, потому как некогда сильное и крепкое сердце Боника стало давать серьёзные сбои в своей работе.

Боник был в отчаянии. Он нервничал, отчего курить ему хотелось всё больше и больше. Дым царил в его голове. Вскоре пришло известие, что у Финика, пролетая над болотом, отказали крылья. Финика не стало. Хрящик и Храпщик, прилетевшие рассказать Бонику эту новость выглядели очень печально и не потому, что каркая о нём, на их глаза наворачивались горькие слёзы, а потому что они сами выглядели очень больными и уставшими. Хрящика ужасно мучили головные боли, его некогда мощные крылья стали хлипкими, перья потеряли свою воздушность, стали седыми и тонкими. А у бедного Храпщика стал отниматься клюв. Он теперь с большим трудом мог вставлять своё знаменитое звонкое «Кар», после чего любой взор лесной публики устремлялся на него. Теперь его клюв стал дряблым, да и лапы постоянно подкашивались при посадке, из-за чего всё его существование превращалось в одну сплошную муку. Хрящик и Храпщик с трудом вскарабкались на рога своему другу и загорланили горькую-пригорькую песню, да так грустно, что даже бродяга Волк перестал выть на Луну свою знаменитую песню Одиночества и замолк.

Проходили дни, за ними месяца. В лесу время тянется медленно, но звери не осознают его, поэтому трудно сказать, сколько прошло с момента последней встречи троих друзей. Лось Боник медленно брёл вдаль. Вместо больших, славных своей мощью и силой острых рогов, на голове у Боника виднелись лишь тонкие как травинки невзрачные рожки. Боник задыхался, но дымил. Его кашель переходил в агонию, но он не останавливался. Он не мог остановиться.

- Смотри, Гарри, я, кажется, попал!

- Какие странные у него рога. Они черные, да и сам он весь в пятнах. Наверное, прокажённый какой-то.

- Пойдём отсюда. Зря только патрон извёл.

Неудачливый охотник закашлял и сплюнул. На траве рядом с лосем осталось лежать два непогашенных окурка.